Бастионы Дита - Страница 86

Резким движением я выдернул копье, на полметра ушедшее в пах жеребца. Его широкое – в ладонь – лезвие, украшали глубокие зазубрины, за которыми тянулись голубоватые дымящиеся кишки. Несчастное животное вновь заржало и засучило задними ногами. Почему-то больше всего мне было обидно не за себя, не за Ирлеф, а именно за это ни в чем не повинное благородное создание.

«Никто не посмеет тронуть коня златобронников», – почему-то вспомнились мне слова прекрасной наездницы. Ан нет, посмели. Тронули. А сейчас собираются тронуть и меня. Зарядом травила да всякими остро отточенными железяками.

Поставив подножку тому из негодяеев, который бросился было в погоню за Ирлеф, я погнал остальных с дороги прямо к зыбучим пескам. Не могу сказать, что они шли туда с охотой, но печальная участь заартачившихся подстегивала остальных. Когда последние из уцелевших по горло погрузились в песок, способный затянуть в свои глубины даже неосторожную ящерицу, я зашвырнул подальше злополучное копье и вернулся на дорогу. Жеребец был мертв – предназначенный мне заряд травила достался ему.

Опять ввязался не в свое дело, с содроганием подумал я. Опять кровь, опять смерть. Ведь зарекался же не касаться чужих распрей. Эх…

Я, как человеку, закрыл жеребцу уже начавшие стекленеть глаза и, сгорбившись, побрел к городу, до которого было еще шагать и шагать.

Уже издали стало ясно, что кто-то успел предупредить дитсов раньше нас – перед запертыми воротами веером располагались шесть огнеметных машин, а на стенах бастионов толпился вооруженный народ. Нас сразу узнали и под конвоем препроводили к Блюстителям, находившимся сейчас не в зале Сходок, а на фасе далеко выступающего вперед форта. Отсюда хорошо были видны и догорающий Коралловый Лес, и дорога, по которой сплошной массой валило вражеское воинство, и рыскавшие по окрестностям мелкие шайки.

Нельзя сказать, чтобы встреча оказалась радушной. На нас смотрели с нескрываемым подозрением, как на оживших мертвецов – ведь, по всем расчетам, запас выданного нам на дорогу зелейника должен был давно иссякнуть. Да и явились мы явно не ко времени. Тем не менее Блюстители согласились выслушать нас.

Доклад Ирлеф был предельно краток: Хавр изменил Диту и сейчас идет сюда вместе с войском своего брата, властителя Приокаемья; помощи ждать неоткуда, поскольку пресловутых друзей и союзников никогда и в помине не существовало; живы мы благодаря тому, что в Заоколье торгуют зелейником так же свободно, как и зерном; этому человеку (кивок в мою сторону) вполне можно доверять, свою верность Диту он доказал. О нападении выродка Иносущих, о выигранных у времени днях, о златобронниках, Переправе, Забытой Дороге, Стеклянных Скалах, Черном Камне и о многом другом она даже не заикнулась.

– Говоришь, ему вполне можно доверять… – задумчиво повторил Блюститель Бастионов. – А ведь раньше за него почти так же ручался Хавр.

– Раньше вы все смотрели Хавру в рот, а меня и слушать не желали, – отпарировала Ирлеф.

– Почему вы не убили изменника? – спросил Блюститель Площадей и Улиц.

– Мы сами много раз были в двух шагах от смерти и спаслись только чудом. Смотрите! – Ирлеф подтянула рукав куртки, обнажив предплечье, покрытое едва затянувшимися ранами. – Это следы пыток, которым меня подвергала родная сестра Хавра. Если мы не выдержим осады, если покоримся врагу, всех нас ожидает куда более печальная участь.

– Велико ли войско, идущее на нас? Как оно вооружено? Откуда вообще появилась в Заоколье такая рать? – Больше всех это почему-то интересовало Блюстителя Воды и Пищи.

– Пусть он расскажет, – Ирлеф слегка подтолкнула меня вперед. – Мужчины в таких делах разбираются лучше.

– Сначала позвольте мне сказать несколько слов о Хавре, – начал я, непроизвольно глянув через плечо на отряды чужих солдат, подобно саранче подползающих к городу. – Его нельзя назвать изменником в прямом смысле этого слова. Думаю, сложись все по-другому, он вернулся бы назад, чтобы служить Диту. Хотя уже совсем в другом качестве. Однако его планам не суждено было сбыться. В Приокаемье он стал жертвой вероломства своего собственного брата… Вот уж кто действительно чудовище в человеческом облике. Скоро всем вам придется познакомиться с ним поближе.

– Если уж начал говорить о Хавре, так и говори о нем! – прервал меня кто-то. – Времени и так в обрез!

– Когда нам выпала возможность бежать, Хавр не последовал за мной, – продолжал я. – Не знаю, что он задумал. Но уверен, преданным прислужником своего брата он не будет. Рано или поздно они схлестнутся в смертельной схватке…

– Этот негодяй предаст кого угодно, – сквозь зубы процедил Блюститель Ремесел. – Сколько лет ел наш хлеб, клялся в верности, убеждал всех, что приобщился к Заветам, испил Братскую Чашу… И все напрасно! Где только были наши глаза!

– Мне кажется, Хавр в отличие от своего брата никогда не искал выгоды для себя. – Присутствующие смотрели на меня едва ли не с ненавистью, но я решил высказаться до конца. – Устремления его можно было только приветствовать. Он пытался помочь людям, не только дитсам, а всем людям этого несчастного мира, устоять под гнетом навалившейся на них беды. Но большое дело складывается из малых поступков. А разницы между допустимыми и недопустимыми поступками Хавр не ощущал. Справедливости он добивался ложью, разумных решений – кознями, права на достойную жизнь для всех – насилием. Если бы он счел нужным, то не остановился бы и перед убийством. Уже позже, разочаровавшись в людях, он решил изменить их порочную природу при помощи высших сил. Трудно даже представить, что из этого могло получиться.