Бастионы Дита - Страница 38

– Вот сейчас вы это и проверите, – хозяин меланхолично икнул.

– Да и времени немало прошло, – продолжал Хавр. – Будь она по-прежнему здесь, нам бы всем давно конец пришел. Еще когда через твой забор лезли.

– Вот и я о том же, – хозяин заметно осоловел. – А может, это вовсе и не враг мой, а наоборот… Обидчиков моих растерзал, да и притих до следующего раза. Так что не советую со мной ссориться. – Он пригрозил пальцем Ирлеф.

– Взял бы да и вынес другу пивка, – посоветовал Хавр. – Может, и его сушит. Дикари ведь худые были, грязные, потом просоленные.

– Хитрый… – усмехнулся хозяин, вдруг уставившись на меня. – Перевертень?

Я промолчал, а Хавр спорить не стал, кивнул:

– Перевертень.

– Здоровая рожа… Куда ты его ведешь?

– Никуда. Прогуляемся по окрестностям. Узнаем, кто чем дышит. Что у вас нового. Каков урожай.

– Ага… Где что плохо лежит… Кого бояться надо… Кого с кем стравить…

– Ладно, ты уже заговариваться стал. – Хавр поднялся. – Спасибо за приют, за угощение. Если будем живы, на обратном пути зайдем. Не проводишь до калитки?

– Нет. В окошко ручкой помашу. Что-то спину ломит, – он подмигнул нам мутным осьминожьим глазом.

– Зря это мы… Нельзя было так наедаться, – сказал я, с трудом перешагивая через окровавленный порог.

– Если последний раз в жизни, то можно, – вымолвил Хавр и добавил, обращаясь в глубь дома: – Ты двери-то пока не запирай.

Снаружи было пасмурно, зябко и тоскливо. Небесный свод, казалось, скрипел под тяжестью свинцовых туч. До ограды двадцать шагов и еще не меньше сотни до опушки леса.

– Как пойдем, – спросил я, – раздельно или все вместе?

– Так уж случилось, что сейчас мы все зависим друг от друга. – Хавр заговорил медленно, как бы раздумывая над каждым словом. – Если погибну я, вы вряд ли выберетесь отсюда. Погибнет она, нам лучше не возвращаться. Без тебя этот поход вообще теряет смысл. Стало быть, и умереть, и выжить мы должны только вместе.

– Как именно мы должны умереть, мне не интересно, – перебил я его. – Ты лучше посоветуй, как нам выжить.

– В этом мире издревле присутствуют всякие запредельные силы. Некоторые из них по своей природе умонепостигаемы для человека. И все же что-то связывает их с нами. Не знаю, кто для них люди – добыча, игрушка, оружие или рабочий скот. Поэтому вовсе не исключено, что у кого-то из нас троих есть могущественный покровитель. Он спасет не только своего любимчика, но и всех остальных. Ради этого нам и придется держаться как можно ближе друг к другу.

– Неплохо сказано. – Ирлеф была бледна, но спокойна. – Может, ты знаешь, кто этот счастливчик?

– По крайней мере не ты.

Плечом к плечу, как гоплиты в строю фаланги, мы пересекли двор. Когда Хавр открывал калитку, одна из жестянок лязгнула, и этот звук заставил всех нас вздрогнуть.

Глядя прямо перед собой на такой спасительно близкий и такой недостижимо далекий край леса, я по привычке начал отсчитывать шаги. Один, два, три, четыре… Все дикари погибли внутри ограды, а мы уже благополучно покинули ее пределы… Двенадцать, тринадцать, четырнадцать… Что имел в виду Хавр, говоря о всемогущих покровителях? И кто в самом деле этот счастливчик, осененный высшей благодатью? Из намеков Хавра следует, что это я… Девятнадцать, двадцать… Но ведь он тоже не раз призывал на помощь какие-то потусторонние силы. Или это были просто ничего не значащие слова. Что-то вроде нашего «слава Богу»… Двадцать пять, двадцать шесть… Может, все и обойдется… Тридцать… Неужели наши страхи были напрасны?.. Тридцать два…

– Вот оно! – заорал кто-то рядом, и я не сразу догадался, что это голос Хавра.

Слева от нас, но не очень близко, там, где просека соединялась с поляной, сияя тысячегранным зеркалом, встало что-то высокое, узкое, зыбкое, не относящееся ни к миру живых существ, ни к природным стихиям. Какое-то холодное и беспощадное внутреннее чутье, посещавшее меня только в минуты крайней опасности, подсказало, что это конец, что нам не уйти далеко, что спасения не дадут ни лес, ни каменные стены, ни даже вся толща здешних недр.

– Делай что-нибудь! – Это был уже даже не человеческий крик, а взвизг животного, в плоть которого вонзается нож мясника. – Спаси! Если не можешь сам, зови Предвечных!

На бегу Хавр вскинул ружье и выстрелил влево, но там оказалась только пустота, а светящийся призрак был уже перед нами, над нами… вокруг нас…

…Словно влетев в центр бурного, необжигающего костра, я сразу перестал видеть что-либо, кроме сполохов ослепительного пламени, перестал слышать и дышать. Неимоверная тяжесть навалилась на плечи, сжала виски и ребра. Отчаянным усилием, раскинув руки, я успел крепко прижать Ирлеф к себе, но Хавра уже увлекало, утягивало прочь. Нет, объявшая нас неведомая сила не собиралась сожрать или растерзать меня и моих спутников, для этого слишком разнились наши сущности, – она просто уходила своим привычным путем, для которого не существовало преград в пространствах Тропы, унося с собой случайно прихваченную добычу. С таким же успехом верблюда можно было протащить сквозь игольное ушко, а ночную бабочку – сквозь оконное стекло…

…Размеренность времени изменилась – я остро чувствовал это – его, как и наши тела, размазывало по непроницаемой межпространственной стене. С тех пор как светящийся столб накрыл нас, прошла, казалось, не одна минута, но мое сердце совершило всего несколько ударов. Время боролось, как укрощаемая плотиной река, и тем особым внечувственным прозрением, что однажды уже посетило меня в каморке Хавра, я осознал: наше единственное спасение – бороться вместе с ним, соединив усилия, сопротивляться, ускользать на его волнах, растворяться в его бесконечности…